Малкольм зовёт Лиз провести выходные в старом родовом доме, затерянном среди глухих лесных чащ. Он обещает уединение, покой, время только для них двоих. Но едва они переступают порог, как Малкольм, спохватившись, вспоминает о срочных делах. Извинившись, он уезжает, оставив девушку одну в этих стенах.
Дом огромен, тих и странно безлюден. Скрип половиц, шелест занавесок, далекий стук ставни — каждый звук отдаётся эхом в пустоте. Лиз быстро понимает: все выходы заперты, окна не открываются, телефон не ловит сеть. Она заперта.
Сначала это похоже на игру. Потом на дурной сон. Но с наступлением сумерек тишина становится тягучей, а воздух — густым, будто тяжёлым. Взгляд портретов на стенах кажется слишком пристальным. Вещи будто смещаются с мест, когда она отворачивается. Страх подкрадывается неслышно, сжимая горло.
Здесь что-то не так. Дом хранит секрет, тёмный и молчаливый. И если Лиз не поймёт, что именно, не сложит обрывки намёков в единую картину — эти стены станут её последним пристанищем. Навсегда.
